Мой возлюбленный отец повсеместно известен как Шичен Байрочана. Ныне люди зовут его Байро Ринпоче, 36-е воплощение Лоцавы Вайрочаны. Лоцава Вайрочана был прославленным пробужденным переводчиком, который с помощью своих пробужденных умений сделал доступными в Тибете все учения Дхармы трех разных Ян, переведя их на тибетский язык. Главная резиденция или монастырь моего отца в Тибете - это Шичен Кхармар Сангак Тенгье Линг в Голоке, один из самых главных монастырей ответвлений Каток Дордже Дена в Восточном Тибете. Шичен также имеет свыше 20 отделений (монастырей) повсюду в регионе.
Мой отец покинул родину - Голок (Восточный Тибет) - примерно в 1958 году, не сказав никому, куда он направлялся, потому что люди не хотели, чтобы он покидал их. Но мой отец говорил, что предвидел, не было смысла продолжать присматривать за делами монастырей и людей там, в Тибете. Поэтому он предпочел свободу, совершил путешествие через Лхасу, далее к бутанской границе в Лходраке на юге Тибета, откуда родом моя мать. Они повстречались там впервые, когда ей было девятнадцать лет, затем они вновь через три года встретились в священном месте Гуру Ринпоче, известном как Бейюл (Скрытая долина) на границе Тибета и Бутана. Они оставались там, в ретрите в течение нескольких лет. Я же появился на свет, когда они были в паломничестве в Индии.
Мой отец - духовный мастер для нуждающихся в нем как в руководителе в своем духовном пути жизни. Быть его единственным сыном - это величайший дар для меня. Я люблю его не только как отца, но и как спутника, сопровождающего меня в каждый момент моей жизни. Я никогда не испытывал чувства одиночества, несмотря на то что перенес много трудностей в юности, и сейчас я понимаю, что это именно он придавал мне сил преодолевать трудные периоды в моей жизни. Я не думаю, что кто-либо из нас может представить, что ему по силам быть таким же хорошим отцом, каким был и является мой отец для меня! Когда я был ребенком, он часто приносил множество интереснейших игрушек, которые сам изобретал и мастерил из частей сломанных часов, радиоприемников, магнитофонов и т.д. Я никогда не любил магазинные игрушки и считал, что самодельные домашние игрушки были намного интереснее, чем дорогие электронные.
Когда я стал чуть старше, он с безграничной энергией и терпением мог часами играть со мной, бегать за футбольным мячиком, воланчиком, тарелкой фрисби. Я также помню его, свершающего подъем примерно в километр по извилистой дороге на большой холм невдалеке от нашего дома, толкая меня на трехколесном велосипеде, весь день напролет, вверх и вниз, притворяясь что собирается повидать родителей и вернуться с ними обратно вниз домой. Он не переставал развлекать меня даже в дождливые дни, хотя это очевидно было бы гораздо сложней толкать велосипед со мной по скользкой грязной поверхности. Поэтому он приподнимал меня вместе с велосипедом, охватив сзади, и совершал такое же путешествие со мной. Вверх и вниз по воображаемым холмам, порождая множество шума, чтобы имитировать движение четырех колес, сражающихся с крутым грязным бездорожьем. После, когда я повзрослел больше, я всегда любил лошадей, он часто приводил диких необъезженных лошадей с гор, чтобы я мог поглядеть и потрогать их. Иногда он сажал меня верхом на них, если они не были очень большими и необузданными. В конце он купил мне одну из них, чтобы ездить верхом. Мой отец практически одарил меня всем, что я хотел в этом мире. Это такая честь, иметь не только святого, но и любящего отца подобного ему. Я испытываю удовольствие и польщен этим, принимая фактически то, что он, является таким прекрасным отцом.
Джамьянг Кхенце Чокьи Лодро распознал моего отца как перевоплощение Вайрочаны, когда отцу было восемь лет. Мой отец жил и обучался в его главной резиденции - монастыре Шичен Кхармар Сангак Тенгье Линг в Голоке в восточном Тибете. Я думаю, что в детстве у моего отца было очень суровое воспитание, я смог узнать об этом из некоторых разговоров с ним, а также из других источников. Ни его родители, ни какие-либо другие члены семьи не сопровождали его в детские годы с того момента, как его отослали в Голок в качестве крохотного перерождения. Но я никогда не слышал, чтобы он произнес хоть одно негативное слово, критикуя поведение других или то, как они обращались с ним. Впрочем, он также и не высказывает много хорошего о других; мне кажется, он просто не беспокоится об этом в такой мере, как мы.
Тем не менее, мы должны понимать, что подобные вещи не тревожат по-настоящему таких людей, как мой отец, потому что они хорошо подготовились, давным-давно приняв решение родиться в этом мире для блага других. Однако, будучи его сыном, я все еще сочувствую ему, несмотря на то, что не могу сейчас сделать ничего для него. Он никогда не рассказывал о своих трудностях в дни молодости. Но впоследствии с моральной поддержкой моей матери и благодаря подлинной любви, которую они испытывали друг к другу, его жизнь в огромной мере наполнилась счастьем и спокойствием. Я всегда до глубины сердца благодарен моей матери за то, что она по-настоящему исполнена любви и понимания. И эти чувства глубочайшей благодарности я разделяю с моим отцом. Какое великолепное сочетание - они вместе! Особенно я признателен моему отцу за глубокое знание того, как различить счастливую и несчастную жизнь.
В отличие от большинства из нас, кто гонится за различными приманками, приводящими нас в ловушку, он знает, где провести границу, чтобы избежать все ненужные манящие ловушки этого мира. Думаю, что это один из множества великих методов, которые он использует, чтобы поддерживать в состоянии глубочайшего счастья и мира нашу семью, а также и всех окружающих нас. Несмотря на то, что он известен как глава важной линии с более чем 20 монастырями, объединяющей тысячи семей и монахов, мой отец предпочитает простую и скромную жизнь, безо всяких условий и ограничений, которые обычно связаны с подобными организациями и ассоциациями, принадлежащими различным расам, школам, линиям. Он говорит, будучи пойманными этой деятельностью, мы в конце концов приходим к тому, что наша собственная жизнь и жизнь других становится несчастной. "Это лишь причина негативных накоплений. Зачем беспокоиться? Лучше заниматься своими собственными делами", - говорит он.
Мой отец никогда не заботится о своей известности, славе. Его главный приоритет - это создание благоприятной среды для всех нас, и он пытается поддерживать ее неиспорченной ненужными обстоятельствами. Поэтому мы никогда не найдем его говорящим о своем собственном знании. На самом деле, он будет показывать тебе, что ничего не знает! Например, в дни своей юности в Тибете, после окончания своего серьезного обучения мой отец оставил несколько отпечатков ладоней и стоп на скалах как знаки своих достижений. Они все еще и по сей день видимы, и остаются объектами почитания для преданных паломников. Однако я - его собственный сын - никогда вплоть до сегодняшнего дня не слышал об этом и слова.
Я испытываю огромное желание услышать от него что-нибудь о его божественном знании и о том, как он сделал эти чудесные отпечатки рук и рисунки на скалах, но моя мать многократно предупреждала меня не спрашивать его напрямую, потому что он может быть раздражен этим, так как желает, чтобы все это оставалось тайной. Я понимаю почему: в отличие от многих из нас он не желает проявлять себя и быть пойманным славой. Но не только поэтому. Может быть, он хочет, чтобы его видели просто прекрасным и заботливым отцом. Я сам не могу спрашивать его об этих вещах, потому что он столь человечен и сердечен со мной. Поэтому я сдерживаю свое желание спросить его напрямую.
Благодаря превосходной реализации и состраданию, те, кто повстречает моего отца и получает учения от него, всегда будут вдохновлены духовно и глубоко мотивированы трудиться на благо всех существ. Я поистине восхищаюсь моим отцом, поэтому недавно испросил его даровать больше учений монахам, монахиням и преданным из разных уголков мира. Он не ответил ничего и рассмеялся. Но в итоге моя мать поведала, что он сказал, что будет учить, так как я испросил у него. В эти дни он становится доступным около месяца и более в год, передавая комментарии на разные учения о духовном пути в своем собственном новом монастыре Шичен Байро Линг в Катманду.
Мне очень жаль, что я не испросил его давать учения ранее в течение прошлых лет. Какая утрата! Никому из нас не пришло в голову просить его даровать учения о реализации. Вместо этого многие из нас использовали его как мастера, чтобы починить часы, магнитофоны, радиоприемники и многие другие ненужные вещи, так как он может починить почти любой механизм. Я помню, что в одно время мой отец был очень заинтересован проявкой пленок. У него было несколько проявочных машин, чтобы работать на них. Очевидно, людям нравилась, что кто-то тут работает бесплатно.
Каждый день ему надо было что-то делать. Моей матери не нравилось, что он работает под ярким светом с увеличительным стеклом, сидя в мастерской и вглядываясь в машину по многу часов каждый день. Она считала, что это может повредить его зрению и нарушить кровообращению в теле. Поэтому, она попросила его больше не заниматься этим. Зная моего отца, можно было подумать, что он никогда и ни за что не прекратит свое любимое увлечение, но понимая, что эта просьба была вызвана подлинной любовью и заботой моей матери, отец оставил это увлечение в течение месяца. С тех пор я никогда не видел этих машин. Мне любопытно, что с ними стало. Они могли испортиться за годы без работы из-за влажности Гималайской долины.
Да, есть еще множество вещей, о которых следовало бы упомянуть, но пока это все. Всего хорошего!
