Великий йогин Ген Кьенце Гьяцо - прославленный гуру Махамудры. К этому времени у меня не получилось найти его биографию в деталях, но тем не менее я с радостью поделюсь с вами некоторыми из моих чудесных переживаний, которые случились у меня, общаясь с с ним. Даже игра с ним в те прекрасные далекие дни, принесла мне много пробуждения. Его удивительный дар был просто невероятен!
Он происходил из моего главного места Друк Сангак Чолинг в южном Тибете, был сыном самого главного личного помощника 10-го Гьялванг Друкпы. Совсем не удивительно, что 10-й Друкпа даровал ему имя ЛЮБЯЩАЯ МУДРОСТЬ. Он чудесным образом завершил общее монастырское образование. У него был волшебный дар изучать вещи столь легко, способом, который не доступен для понимания обычному человеку. Согласно словам некоторых из наших старых монахов, Кьенце, будучи молодым послушником, постоянно пребывал в медитации, когда проходил все образовательные процессы. Ему не надо было, как обычно нам, прилагать значительные интеллектуальные усилия, чтобы учиться.
Я верю, что он исследовал и обретал эти общие знания посредством своего нерушимого медитативного состояния сознания. Однако в течение многих лет после выпуска он служил Генеральным Секретарем Административного Министерства. Он был при этом наиболее значимым и самым любимым примером для всей общины, как мирян, так и монахов, хотя был еще совсем юн. Тем не менее, после завершения некоторых своих мирских дел во благо простых людей, что находились рядом с ним, Кьенце оставил все это с целью выполнения продолжительного ретрита под руководством великого мастера Трипон Пема Чогьяла, без какого-либо стремления к любому виду славы или почитания внутри сообщества.
Он служил своему мастеру посредством совершенной сердечной практики Махамудры. После паринирваны Великого Мастера Трипоп Пема Чогьяла он продолжил свой ретрит под руководством великого реализованного мастера Апо Ринпоче, являвшегося внуком Махасиддхи Шакья Шри.
Когда я говорю "ретрит", в его случае это по-настоящему совершенный ретрит - 24 часа в сутки и 12 месяцев в году. В отличие от большинства из нас, ум Кьенце в светозарности Махамудры необычайно фантастичен. Без разницы, что бы он ни делал, где бы ни находился, он никогда не отвлекается от медитативного состояния ума, но в относительном общении с каждым он все же столь эффективен и сердечен.
Я знаю, что не должно судить об этом кому-нибудь подобному мне, но у меня была возможность несколько раз быть с ним и получить много передач Махамудры, позднее я не мог оставить мысли о нем, восхищение его глубоким, сияющим взглядом глаз, совершенным образом покоящихся в собственной природе (Махамудры). Такими оставались его глаза, когда он ни был вовлечен во все свои активности учений Дхармы, обычные разговоры и тому подобное, в отличие от многих из нас, кому столь невероятно трудно объединить свои собственные активности и практиковать одновременно. Он же всегда был доступен людям вокруг, с присущим ему чувством юмора, его бесконечной добротой и состраданием.
Когда мне было 14 лет, у меня появилась золотая возможность быть с ним несколько раз. Он всегда был моим самым любимым человеком, главным образом потому, что всегда находил множество способов, как заставить меня без конца смеяться. Но не только потому: ведь он мог исполнять различные чудеса, такие, как заставить исчезнуть спрятанные предметы, что были в моей ладони лишь секунду назад, или попросить меня пойти в соседнюю комнату и сделать что-нибудь, а когда я возвращался обратно, он говорил мне в точности, что я сделал, как если бы он был там со мной.
Он всегда также мог предсказать правильно погоду на грядущие дни, о чем мы заключали пари, в шутку, не в серьез. Когда я спрашивал его, каким образом он делает все эти вещи и откуда он знает все это, он всегда отвечал: "Ну, это лишь фокус, которому я научился в своем детстве"- и улыбался. Мне кажется, я всегда был не слишком сообразителен, верил и все принимал так, как он говорил. Позднее, когда я оглядывался назад, все убеждало меня в том, что это было совершенно чудесное представление, сопровождаемое его любящей добротой и очаровательной скромностью.
Все это часть моего ограниченного опыта. Мне грустно, когда я пишу об этих вещах, так как, когда драгоценные мастера были столь добры, позволяя нам видеть их, соприкасаться, общаться с ними, слышать учения (даже во время отдыха, играя, шутя), постоянно направляли нас, мы не ценили их любовь и святое послание вплоть до конца.
Как и все другие мастера, после принесения пользы бесчисленным людям Гималайского региона своими святыми учениями о природе ума и Махамудре, он покинул нас и растворился в своей собственной великой природе, в Нирване.
